О Цое, «Ассе», Путине, Якутии: Легендарный советский неформал Сергей «Африка» Бугаев выступил в Якутске

YAKUTIA.INFO. В небольшом зале Театра КМНС гаснет свет. На сцене появляются артисты и начинают ритуальный танец. В центре сцены находится «нечто», накрытое материей, позади музыканты. Страсти танца накаляются, танцоры окружают «нечто», взмывая руки к небу, затем они постепенно покидают сцену. «Нечто» медленно раскрывается и появляется Сергей Бугаев по прозвищу Африка. Именно так он был когда-то указан в титрах культового фильма «Асса». 

На нем растянутый свитер с принтами скачущих оленей, черные джинсы и унты почти до колен. Художник, музыкант, участник ленинградского рок-движения восьмидесятых, игравший в «Поп-Механике», «Кино» и «Аквариуме». 

Начинается необычный творческий вечер. Играют Герман и Клавдия Хатылаевы и еще целый ряд музыкантов. Африка также присоединяется к ним, используя сэмплер. Конечно, уже не о том, что был у главного героя в «Ассе», но идея все та же. Опыт довольно интересный. В перерывах между исполнением музыки диалог с публикой. Вспоминают восьмидесятые и, конечно, «Ассу». Сергей Бугаев еще рассказывает о своих впечатлениях о Якутии.

Он уже успел побывать на Полюсе холода и в целом познакомится с культурой Саха. Общался со студентами АГИКиИ. Говорит, что заинтересовался Якутией, когда в Крыму познакомился с Германом Арбугаевым, шутя о схожести их фамилий – Бугаев и Арбугаев. Далее была помощь якутской делегации во время проведения Культурного форума в Санкт-Петербурге, в частности, модельеру Августине Филипповой. И вот теперь он приехал, чтобы увидеть все собственными глазами. Причем время выбрал для себя особенное, 28 марта далеко уже не мальчику Бананану исполнилось 55 лет.

Впрочем, энергетика и его поведение все еще отдают молодостью. Вспомнили в этот  вечер и ушедшего недавно Александра Липницкого, большого друга якутского рока, посвятив его памяти печальную песню. Еще Сергей Бугаев представил найденный им где-то текст, который был создан совместно Сергеем Курехиным и Виктором Цоем. Это довольно необычное произведение, похожее на поэзию футуристов. Он прочел его под почти импровизационный сет музыкантов. В финале торт с зажжёнными свечами. К слову сказать, Бугаева почти официально пригласили на Арктическую триеннале, которая состоится в конце нынешнего года. Так что вполне возможно, что он скоро вернется.  

После завершения вечера, во время небольшого фуршета, Сергей Бугаев согласился обсудить с корреспондентом «Якутия.Инфо» несколько тем. В основном говорили о Ленинградском рок-клубе, со дня основания которого недавно исполнилось 35 лет. Но еще немного поговорили о фильмах про Майка и Цоя, политике и «Ассе». Разговор часто прерывался, поскольку очень многие хотели что-то рассказать Бугаеву, просто пожать руку и сфотографироваться с легендарным Африкой.

— Поддерживаете отношения с кем-то из той эпохи?

— Не могу не назвать Севу Гаккеля, одного из основателей группы «Аквариум» и организатора клуба «Там-там», который был, пожалуй, одним из лучшим клубов в истории русского рока. И этот человек по прежнему остался очень светлым человеком, я всегда рад общению с ним.

— В продолжение темы. Недавно исполнилось 35 лет со дня основания Ленинградского рок-клуба. Принимали участие в каких-то мероприятиях? Насколько я знаю, музея, посвященного истории этой удивительной формации, до сих пор нет. Что скажете по этому поводу?

— Это огромная ошибка, что нет музея ленинградского рока. И даже дело не в месте (там, где находился клуб – Рубинштейна 13), он мог быть где угодно. Просто уходят материалы, уходят живые люди. И потом все это будет делать намного сложнее.

Это, повторюсь, ошибка, я бы даже сказал, тупость, как городского правительства, так и общенационального масштаба. Поскольку, говоря о роке, ленинградский рок – это стержень, вокруг которого происходили важные события и в других городах.

Сам знаешь, я не преувеличиваю. Если говорить о каких-то памятных событиях, то несколько дней назад состоялось мероприятие, посвященное 30-летию выходу пластинки Red wave. Был телемост, в котором учувствовала Джоанна Стингрей, Георгий Каспарян, Гарик Сукачев. Так, побеседовали.

— Но все-таки есть какие-то подвижки в создании музея или шире культурного центра.

— Я уже сказал, что с каждым днем становится все меньше и меньше людей. Не так давно покончил жизнь самоубийством невероятный человек — Коля Васин, который создал Храм Джона Леннона. У него был колоссальный архив, в первую очередь «Битлз». И это все уже само по себе могло бы стать частью возможного рок-музея. Не знаю, из чего могут потом сделать такой музей. Наверно, там будут стенды, посвященные Иосифу Кобзону и всяким другим товарищам. Крайне обидно. 

Но судя по тому, кто недавно комментировал последний раз День гибели Виктора Цоя, – это были люди, которые его не знали и вообще никакого отношения к року не имеют.

Поэтому неизвестно, кто может всем этим заняться и это обидно. Например, можно посмотреть, что все эти люди сотворили в Сиэтле, на родине Джими Хендрикса, открыв музей рок-музыки в форме гитары, который построил один из самых известных архитекторов мира. Это все заставляет очень сильно горевать и понимать, что чего-то мы сделали неправильно. 

— Вы видели фильмы «Лето» и «Цой»? Полемики вокруг этих картин было много.  

— Могу сказать, что я очень дорожу своей памятью. Но фильмы эти я не смотрел. Когда-нибудь посмотрю. Я благодарен этим людям за то, что они эти картины сняли. Это их право. И я не согласен с сыном Виктора Цоя в том, что нужно брать у кого-то разрешение и особенно такому человеку, как режиссер Алексей Учитель. Я считаю, что он снял один из лучших кадров русского рока для своего фильма «Рок». И кадры Виктора Цоя, в том числе. Это мое мнения, я его никому не навязываю, но считаю, что этот режиссер имеет полное право на свое высказывание, куда бы оно не шло.

— Почему не смотрели эти фильмы?

— Я в целом не люблю выполнять действия в связи с повесткой дня. Если кто-то сказал – вот что-то вышло и это надо смотреть, для меня это является скорее отрицательным признаком, чем необходимостью. Я сам формирую свою повестку дня и высказываюсь по тем культурным вопросам, которые мне интересны. И действительно ввергаться в эту кучу-малу, которая была организована в связи с выходом этих фильмов, очень не хотелось. Конечно, я что-то где-то сказал, но не углублялся. Речь идет же о фильме о Майке? Я его тоже очень хорошо знал, он работал сторожем рядом с Севой Гаккелем. И мы с ним очень плотно общались, хотя я был тогда молодой. Он был очень приятный, обаятельный человек.

Но на самом деле таких фильмов должно быть больше. И нужно отдавать отчет в том, что таких крупных, масштабных событий в русской культуре не так много, чтобы проходить мимо них и не посвящать им музеи и фильмы. Другое дело, что лучше было бы, если бы выходило сразу несколько картин с разными позициями. Поскольку когда появляется фильм о Высоцком, где центральной линией является то, что он был торчком, причем конченым, а не великим мыслителем и замечательным поэтом, то это обидно.

Поэтому хотелось, чтобы какие-то вещи уравновешивали друг друга и давали многогранный образ, тем более когда идет речь о таких личностях, как Высоцкий, Цой, Майк. Но я опять-таки не удивлюсь, если у нас будет много картин о Кобзоне. И это обидно. Потому что разница между хорошим и настоящим существует, и люди это чувствуют. В этом можно было убедиться на сегодняшней встрече.

— Есть ностальгия по тем временам, по восьмидесятым?

— Атмосфера-атмосферой, но были ведь живые люди. А теперь их нет. В молодом возрасте планируешь, с кем правильно встретишь старость. И такие планы были и с Сергеем Курехиным, и с Тимуром Новиковым, но видишь, теперь все эти ребята остались в нашей памяти героями. Часто задают вопрос, как бы в этой политической ситуации себя вел Курехин или Цой?  Но считаю, что эти размышления бессмысленные.

— А если про политику. Вы были доверенным лицом президента РФ.

— Интересует не только конкретный человек и его влияние на планету. Интересует политика, но не снаружи, а изнутри. Также как и все другие предметы – музыка, искусство в целом. Поэтому неожиданное предложение со стороны Администрации президента как общественному лицу стать доверенным лицом президента не на секунду не вызвало у меня сомнения. Точно так же, как, скажем, поездка в Якутию.

— То есть это такой трип, для вас? Познание чего-то нового.

— Правильное слово – путь. Встал на путь.

— Как вам теперешняя политическая ситуация?

— Она очень хорошая. Несколько дней назад три подводных лодки всплыли в Арктике и меня это дико радует.

— То есть это такой имперский подход. 

— В том числе имперский. Просто я смотрю на политику не фрагментарно, а глобально. Много где бываю, все соизмеряю, соударяю. И у меня есть желание продолжать ту линию, которую мы начинали с Курехиным, с которым мы были наиболее близки в сфере политике и в сфере философии, в таком национальном подходе. А сейчас это не «имперскость», это вопросы выживания. Разве мы должны сдавать свои позиции, если кто-то за это когда-то погибал и строил государство? А кому-то хочется сейчас переформатировать это государство и мы должны слушать этих людей? Вот парадоксальная ситуация – нам показывают Джими Хендрикса, а на выходе маячит морда Джо Байдена. Кто-то расщепляется, а кто-то видит все это в реальности и понимает специфику, как я в данном случае, который бывал много раз в США. И я соизмеряю, реально соизмеряю это со степенью свободы там и, кстати, с тем, что завоевано у нас.

Как раз во время празднования 35-летия Рок-клуба никто не сказал, что он стал той территорией, где формировалась свобода слова новой формации. А это возможно самое главное, что происходило. То есть, если вспомнить, то ни у Виктора Цоя, ни у Бори Гребенщикова, ни у многих других замечательных музыкантов, кого не перечислить, не было разрешения на исполнение песен по советским законам, но они их исполняли. 

— Но есть позиция, что свободу слова душат.

— Это от непонимания. Это, как правило, говорят те люди, для которых высказывание заключается в «пошел…» (непечатное). Разве есть кто-то, кто имеет что-то  серьезное сказать в России на сегодняшний день? Я с удовольствием выслушаю. 

— Оставим политику. Вы современный художник. В Питере сейчас много мест, где современный художник может представить свои работы?

— И да, и нет. Такие места есть. Но я не устаю повторять цитату из «Сталкера» — «Только этого мало». Учитывая, что мы живем в открытом мире и у нас есть доступ ко всем институтам разных стран, то мы понимаем, когда институты культуры работают на полную катушку и ради чего они работают. Какую функцию они выполняют в обществе. А функция это гармонизирующая.

Меня меньше всего интересует экономика. Но у нас это как раз тот сегмент, который сегодня остался. Это либо стопроцентная коммерция, либо попытки коммерции. Полноценной институализации в интересах нашего общества и гармонизации этого самого общества, на мой взгляд, очень мало.  

— Пересматриваете «Ассу»?

— Хочешь не хочешь, пересмотришь. Так или иначе, фильм повторяют. Но вот у меня дети подрастают и хочу им показать, поскольку они не понимают, почему папу показывают по телевизору. И что все это значит. Конечно, эта тема часто становится поводом для разговора, в том числе и в молодежной среде. Например, сегодня выступал перед студентами АГИКиИ. Очень сложно воссоздавать контекст, в котором все это разворачивалось. Тот же самый рок-клуб. То есть пока все это объяснишь – что такое «нельзя», что такое «можно», что такое цензура. Потому что есть такое мнение, что сейчас кому то что-то не дают сказать. Но я это не совсем понимаю. Есть площадки, где есть возможность говорить на любые темы.

И за это было заплачено деятельностью диссидентов, потом правозащитников и завершено это было как раз ленинградским рок-клубом. Там завершился период становления свободы слова. Может, это звучит парадоксально и кому-то даже обидно. Но если взвесить все на справедливых весах, то это имеет под собой основание.

Обидно, что нет фундаментальных научных исследований этого процесса, этого материала. Безусловно, это того заслуживает. Как в истории искусства «Кафе-кабаре Вольтер и развитие мирового дадаизма» (Имеется в виду кафе в Цюрихе, где зарождалось движение дадаистов). Как оказали влияние поэты и художники на развитие мировой культуры. И приблизительно такая же топография. И у меня нет надежды, что появятся исследователи, которые зацепятся за это. Скорее всего, этот поезд уже ушел.

— А фильм, тем не менее, живой. Вчера пересматривал – он действительно дышит.

— Потому что это продукт коллективного творчества. Это как в тексте, который я сегодня зачитывал, который написан совместно Цоем и Курехиным. Там есть и Курехин и есть Цой. Они ощущаются. И это редкое взаимодействие очень редких людей. И то же самое фильм «Асса» — это взаимодействие очень существенных людей. Композитор Боря Гребенщиков впервые появляется Цой перед многомиллионной аудиторией, на сцене стоит кривляется за электронным музыкальным инструментом выдающийся художник Тимур Новиков. И так по пунктикам.