Что принес 2020 год в программу «цифрового импортозамещения»?
С 1 января российская ИТ-отрасль вошла в «налоговый маневр», анонсированный в конце июля 2020 года президентом Владимиром Путиным. Он предусматривал снижение налога на прибыль с 20% до 3% и, по сути, заменил собой все региональные льготы для местных программистов-разработчиков. Предложение оказалось очень актуальным и активно обсуждалось на протяжении месяцев, в том числе и на Третьем Новосибирском налоговом форуме. И все же опубликованное в феврале решение министерства цифрового развития по поводу того, какого разработчика считать «своим», вызвала очень много вопросов, в которых вместе с участниками цифрового рынка попытался разобраться «Континент Сибирь».
«Спасаем чужих, о своих забываем» – так ли это?
Изучив документ, представленный минцифры, некоторые эксперты предположили, что по этим правилам в реестр отечественного программного обеспечения (ПО) можно включить – при соблюдении определенных условий – и заграничные продукты. При этом многие стопроцентно российские ИТ-компании остаются за бортом. Попробуем разобрать, насколько это соответствует действительности.
«В ИТ-сообществе, изменения, которые представило минцифры, обсуждались достаточно широко. И мнение «в реестр протаскивают свободное программное обеспечение (СПО)» действительно было самым, пожалуй, популярным, – вспоминает директор по стратегическому маркетингу Docsvision Сергей Курьянов. – Мне кажется, это заблуждение. К сожалению, в России плохо понимают, что такое СПО и как устроен этот бизнес. Лицензии на СПО бывают разными: в том числе, никак не ограничивающие использование, модификацию и даже продажу как проприетарное; или наоборот – ограничивающие возможность распространения такой же формой лицензии, по которой распространитель его получил. Лицензионно включить таким образом в реестр можно несчетное множество продуктов».
Сам эксперт считает такую перспективу нежелательной – это, по его словам, может привести к тому, что недобросовестные участники рынка будут регистрировать все подряд и демпинговать, не неся при этом никаких затрат. Поэтому реестр и был построен не на торговле лицензиями, а на услугах по разработке, поддержке и модификации программных продуктов.
Президент пообещал российским ИТ-компаниям условия работы «лучше, чем в Индии»
«Главная проблема не в том, что заказчик не в состоянии разобраться в технических нюансах, а в том, что по закону о госзакупках главным критерием выбора победителя в конкурсе является цена. Все остальное – бантики, – продолжает Сергей Курьянов. – Так что проблема есть, но искать ее нужно не в реестре, а в законодательстве о госзакупках. Именно они должны быть приспособлены под закупку проектов на СПО».
Другая часть вопроса – про оставшихся за бортом российских разработчиков, поднималась еще осенью, на ННФ-3, и сейчас, по словам председателя ассоциации «СибАкадемСофт» Ирины Травиной, так и не разрешилась. «Все упирается в то, какой вид выручки получает компания. Если от продажи лицензий на софт, тогда подходит. А если от программно-аппаратных продуктов тоже собственного производства, где нет 90% выручки от одного направления – то уже нет», – отмечает «Континенту Сибирь» Ирина Травина. При этом в Новосибирской области есть много компаний, у которых нет разделения на «софт» и «хард», они не продаются отдельно, и цена на них общая. И такие компании как «Модульные системы Торнадо», «Сигнатек», «СофтЛаб Мультимедиа», под льготные условия не попадают, поскольку выручка от «железа» и программ (пусть и своих) не суммируется – и необходимых 90% выручки от ИТ они не набирают. «По логике министерства, мы уже не ИТ-компании», – констатирует Ирина Травина.
Есть проблемы с включением в реестр и у тех, кто полностью сосредоточен на софте. В первую очередь, среди разработчиков мобильных приложений и игр. Кое-какие трудности перешли из региональной программы льгот, действовавшей несколько лет назад, в частности, с микроплатежами, которые действуют во многих условно-бесплатных приложениях. Такие платежи приравниваются к услугам, а не к покупкам товаров, поэтому они, во-первых, не идут в зачет необходимых 90% выручки, во-вторых, облагаются НДС. А этот вопрос для ИТ-отрасли сейчас очень острый. «Вместо работы по преодолению последствий карантинных ограничений, российская отрасль IT часть ресурсов бросила на то, чтобы остаться в «безНДС-ном» поле, – комментирует генеральный директор ООО «Доктор Веб» Борис Шаров. – Сейчас к этому добавляются изменения в порядке включения продуктов в реестр российского ПО – и опять придется все заново изучать. И российским компаниям, в том числе с многолетним опытом работы, опять придется доказывать, что у них есть разработки и специалисты».
Какие важные изменения в российской налоговой системе ожидаются в ближайшее время?
Старший научный сотрудник лаборатории исследований налоговой политики РАНХиГС Николай Милоголов упомянул еще и то, что достаточно весомая часть российских и новосибирских в частности разработчиков ориентируются на внешние рынки, где все равно придется оплачивать НДС в стране-потребителе. Российский вычет в этом случае не сработает.
Многие эксперты отметили общую ориентированность рассматриваемой программы, прежде всего, на внутренний рынок, несмотря на то, что он в 2020 году продолжал сжиматься (по данным Банка России, входящие платежи отрасли «Разработка программного обеспечения» катились вниз, за исключением отдельных направлений). Борис Шаров подчеркнул, что имеющимися средствами нельзя одновременно завоевать внешний рынок и вытеснить из России иностранных разработчиков. Причина проста: российские разработчики, выросшие в тепличных протекционистских условиях, за рубежом окажутся «съедены» практически сразу. «Мы считаем важным, чтобы регулируя государственную сферу, максимально ограждая ее от иностранного софта, государство не распространяло бы свое регулирование на негосударственные сегменты рынка. Иначе мы станем свидетелями зеркальных мер в других странах, мешающих российским программным продуктам завоевывать зарубежные рынки», – добавляет он. И кое-кто из крупных российских производителей софта с таким отношением уже столкнулся.
«Почему многие игровики идут мимо льгот? Потому что они размещают свои приложения на агрегаторах, международных и отечественных, с которыми у них договор либо агентский, либо на услуги, – продолжает Ирина Травина. – Это могут быть AppStore, Playmarket, VK, Facebook – в любом случае, выручкой от продажи своего продукта это уже не считается. И, соответственно, не попадает под льготы».
«Мы рады тому, что правительство активно обсуждало детали «маневра» с участниками рынка – АРПП, РУССОФТ, АПКИТ и другими – резюмирует Сергей Курьянов. – Главная проблема касается компаний, занимающихся распространением и внедрением отечественного ПО, которые под эту льготу не подпадают и вынуждены платить НДС при перепродаже лицензий. Эта проблема до конца не урегулирована – вероятно, время все подправит».
В настоящее время, как стало известно «Континенту Сибирь», участники новосибирского ИТ-сообщества сделали запрос в региональное министерство цифрового развития, чтобы прояснить, кто может рассчитывать на льготные условия. В ближайшие дни ведомство должно дать ответ.
Строить мы можем – а кто поставляет нам кирпичи?
Возвращаясь к теме свободного программного обеспечения – вопрос о том, какое из них может считаться российским, а какое нет, упирается, прежде всего в то, какая доля в процессе ее разработки принадлежит резидентам нашей страны.
Протянуть руку помощи или просто не мешать? Как власти могут поддержать ИТ отрасль в Сибири?
По мнению генерального директора группы компаний ИВК Григорий Сизоненко, она должна стремиться к ста процентам: «Я не согласен с тем, что новые условия открывают какую-то калитку для иностранного софта. Наоборот, их главная задача такие риски исключать. Как этого можно добиться? Обязать всех, кто претендует на льготные условия, локализовать все части цепочки в нашей стране. Технические средства, необходимые для выпуска, использования, обслуживания продуктов, а также исходный текст и объектный код – все это должно быть российским. И еще собственники и бенефициары тех, кто включен в реестр российского ПО, должны быть резидентами России. Это надежное препятствие к попаданию в реестр российских «дочек» зарубежных вендоров».
Но можно ли вообще отказаться прямо сейчас от заграничного «инструментария» для программистов? «Создать что-то гениальное для наших спецов – не проблема. Проблема в том, что это будет уникальный, можно сказать, эксклюзивный продукт. Придумать можно, а вот наладить серийное производство… Здесь мы еще очень сильно отстаем от Запада и без его технологий вряд ли справимся», – считает советник генерального директора компании «ИТ-Экспертиза» Сергей Вихорев. В качестве аналогии он приводит в пример автомобилестроение: все крупные автозаводы в России были либо куплены, либо взяты по репарациям – так же сейчас происходит и в разработке ПО.
Стоит упомянуть, что «кирпичи» для сбора российских программ, могут быть разными. «Мы видим большую разницу между разработкой какого-либо продукта на основе библиотек, которые находятся в открытом доступе, и перекраской готового open-source продукта. В первом случае, фактически решения разрабатываются с нуля российскими разработчиками. Во втором случае ПО нельзя признать российским. И с таким подходом нужно бороться», – высказывается генеральный директор АО «Новые коммуникационные технологии» Наталия Агафонова.
Эксперты считают, что разработка кастомизованного под российские условия готового продукта не только не может давать льготное налогообложение, но и несет в себе риск для пользователей. «Эти условно российские операционные системы развиваются на базе зарубежных репозиториев и находятся в технологической зависимости от них. К тому же это серьезный риск. – предупреждает Григорий Сизоненко. – Можно ли гарантировать, что эти зарубежные свободные ОС не содержат закладки, которые пока не нашли? Разумеется, нельзя».
Три вещи, которые лечат зависимость от импорта
Стоит упомянуть о том, что российские «кирпичи» для софтостроительства тоже есть – например, репозиторий «Сизиф», созданный российскими разработчиками. Кстати, это единственный репозиторий, поддерживающий архитектуру процессоров «Эльбрус», выпускаемых зеленоградским заводом «Микрон».
«Строго говоря, отечественным программным обеспечением можно считать только то, которое «с нуля» создано нашими специалистами на территории РФ. Все зависит от процента и глубины доработок, – комментирует «Континенту Сибирь» IT-директор OR GROUP (группа компаний «Обувь России») Дмитрий Карпенко. – Мы считаем, что СПО можно и нужно использовать, если оно позволяет в достаточно короткие сроки создавать качественные продукты для решения бизнес-задач».
Что будем менять? Все
Флагман-импортозаместитель последних нескольких лет, опередивший даже госкомпании – это объекты критической информационной инфраструктуры или КИИ. То есть обладающие стратегической важностью. До 1 января 2024 года все они должны полностью перейти на использование, а еще через год – начать использовать преимущественно отечественное оборудование. Смогут ли?
«Можно сказать, что уже смогли, – такой вывод сделал технический консультант по кибербезопасности Schneider Electric Андрей Иванов во время онлайн-конференции «Ликбез по кибербезу» от «Ростелекома». – С точки зрения программных средств, российские вендоры готовы предоставить любые услуги по защите, мониторингу, предотвращению атак и так далее. А вот с аппаратным обеспечением ситуация немного хуже. Те же российские межсетевые экраны существуют, но пока начального уровня, то есть если требуется высокая производительность, высокая пропускная способность, то межсетевой экран должен стоять на серьезном канале передачи данных, и таких пока немного».
Григорий Сизоненко также разделил эту точку зрения. «Давайте сразу договоримся: импортозамещение в области информационных технологий – это своего рода «обманка», которая не отражает сути процесса и сбивает ориентиры. В представлении большинства рядовых пользователей и даже людей, наделенных государственной властью, импортозамещение в ИТ сводится к замене надстройки: импортных прикладных программ на российские аналоги. Вне поля зрения остается фундамент – операционная система и процессор. Заменили такие «импортозаместители» несколько прикладных программ – отчитались об успехе, заменили еще несколько – получили поощрение. Внешне все выглядит отлично: люди трудятся во благо государства, выполняют госпрограмму импортозамещения. А в действительности они тратят средства, зачастую из госбюджета, на то, чтобы буквально посадить государство на «пороховую бочку». Внедряя прикладное ПО, созданное для работы в среде Windows и Intel, они усиливают технологическую зависимость России от зарубежных вендоров. Стоит Microsoft и Intel ужесточить санкционные ограничения на свои продукты – и работа всех «импортозамещенных» приложений просто остановится. Поэтому надо заниматься не импортозамещением, а обеспечением технологической независимости в сфере ИТ. И начинать с фундамента – с выбора и внедрения российской операционной системы, которая поддерживает российские процессоры «Эльбрус», «Байкал», «Элвис» – в первую очередь, для объектов КИИ».
Начнем с операционок, а остальное приложится
Большинство экспертов сошлись во мнении, что главные драйверы импортозамещения софта в настоящее время – операционные системы и инфобезопасность. «Если в ИБ тренд на импортозамещение начался еще десять лет назад, и вполне успешно реализуется, особенно в госсектора, то в операционных системах ситуация другая – рассуждает руководитель направления продаж в Сибирском федеральном округе Positive Technologies Владимир Ермолаев. – Многие производители операционных систем сосредоточились на функциях защиты в своих продуктах, хотя пользователи ждали просто хорошую, а главное удобную, операционную систему, на которую будет достаточно просто мигрировать».
В то же время, по его словам, после начала пандемии, многие производители обратили на это внимание и начали работать в этом направлении.
Во власти заказчика: "Континент Сибирь" провел круглый стол по тематике ИТ
Хороший рост в направлении отечественных ОС отметил и директор практики инфраструктурных решений AT Consulting Восток (входит в Лигу Цифровой Экономики) Антон Мунгалов. «Без всякого сомнения, локомотивом импортозамещения ПО сегодня является создание отечественных операционных систем на базе общеизвестных мировых решений с открытым исходным кодом. За последние годы на рынке при поддержке государства появилось несколько сильных, конкурирующих друг с другом продуктов. За ними, естественно, вторым эшелоном развивается разработка различного офисного софта, прикладного и профильного ПО».
Из прикладных программ стоит выделить такое направление как мессенджеры. Так, недавно о переходе 100 тысяч своих сотрудников на «свой» мессенджер объявил «Росатом» и кое-кто даже связал это решение с политикой WhatsApp относительно личных данных пользователей. На самом деле это далеко не так – компания готовилась к переходу достаточно давно, мессенджер eXpress, разработанный выпускником НГТУ Максимом Клименко, тестировался в пилотном режиме в 2020 году, а в конце февраля был принят уже официально. Атомщики – не первые, кто перешел в сфере коммуникаций на данный мессенджер: в мае 2020 года компания-разработчик Unlimited Production заключила договор о внедрении eXpress с ГК «Корус Консалтинг», тогда же был подготовлен проект по его внедрению в РЖД.
Зачем менять? Затем, что все равно придется
С государственными и стратегически важными пользователями разобрались. Но зачем «импортозамещаться» бизнесу? Зачем менять то, что уже работает.
Прежде всего, стоит учесть, что меняться в любом случае придется, поскольку любая программная и аппаратная платформа достаточно быстро устаревает и ее приходится менять. Можно ли мотивировать предпринимателя «покупать отечественное»? Вполне. Тем более, что в отрыве от окружающей среды он все равно жить не может и если все его контакты, так или иначе связанные с госорганами, перейдут на российские продукты, а он так и будет сидеть на софте с летящим окошком на логотипе, это в любом случае породит новые проблемы в коммуникации.
Но попробуем представить, что чувствует тот, кто начинает такой переезд. «Представьте себе, что у вас есть заштатная вилла на двенадцать комнат на Лазурном берегу. И вдруг вам говорят, что теперь вы будете жить в ближнем Подмосковье, где вам предоставят шикарную четырехкомнатную квартиру со всеми удобствами, – говорит Сергей Вихорев. – Конечно, поменять заштатное жилье на шикарное – это хорошо! Но с другой стороны, куда девать всю эту мебель и бытовую технику из виллы, все эти диваны, пуфы, буфеты и прочее, что составляет комфортный быт? В четыре комнаты то, что стояло в двенадцати, просто не влезет. Что делать? Придется что-то продавать «там» и что-то приобретать «здесь». Но это будет уже «и труба пониже, и дым пожиже». Вот здесь ровно то же самое».
Интеграция или дезинтеграция? Как чувствует себя рынок ИТ-решений в Сибири?
Участники обсуждений законопроекта подтверждают, что минцифры прекрасно осознает, какие препятствия стоят перед российским бизнесом в процессе перехода на отечественное ПО. Во-первых, конечно, затраты на сам переход. Во-вторых, риски нарушения работоспособности ИТ-систем, которые в текущих условиях могут стать фатальными. В-третьих, российский ИТ-рынок, к сожалению, не может пока представить полный спектр необходимого отечественного оборудования. «Сейчас, когда на рынке есть уже готовые продукты, готовые к применению, но западные, и отечественные продукты, требующие «работы напильником», потребитель всегда отдаст предпочтение тому, что может сразу работать, – продолжает Сергей Вихорев. – Для решения этой проблемы проглядывается некий альянс: государство, бизнес, производитель, интегратор. Каждому по отдельности интересно решение этой проблемы, но по отдельности ни у кого не хватает денег на ее решение. Да, поэтому, наверное, оптимальным вариантом в этом случае может стать частно-государственное партнерство, а может быть, и госкорпорация».
О «фрагментации» глобального мира, в том числе и в цифровой сфере, участники ИТ-рынка говорят не первый год. Но именно коронавирусный 2020 год вернул к жизни парадигму Zero Trust, или нулевого доверия, придуманную вскоре после мирового финансового кризиса. Идея очень проста: «никому не доверяем, всех контролируем». Это тоже играет на руку тем, кто продвигает отечественные программные продукты – и не только программные.
Поэтому вполне может оказаться так, что в скором будущем на сайтах с вакансиями вместо «уверенный пользователь Windows и MS Office» соискатели будут писать в резюме об опыте работы с ОС Astra Linux, «РЕД ОС», «Альт», продуктами «МойОфис», Р7, LibreOffice и многими другими.
«Спасаем чужих, о своих забываем» – так ли это?
Изучив документ, представленный минцифры, некоторые эксперты предположили, что по этим правилам в реестр отечественного программного обеспечения (ПО) можно включить – при соблюдении определенных условий – и заграничные продукты. При этом многие стопроцентно российские ИТ-компании остаются за бортом. Попробуем разобрать, насколько это соответствует действительности.
«В ИТ-сообществе, изменения, которые представило минцифры, обсуждались достаточно широко. И мнение «в реестр протаскивают свободное программное обеспечение (СПО)» действительно было самым, пожалуй, популярным, – вспоминает директор по стратегическому маркетингу Docsvision Сергей Курьянов. – Мне кажется, это заблуждение. К сожалению, в России плохо понимают, что такое СПО и как устроен этот бизнес. Лицензии на СПО бывают разными: в том числе, никак не ограничивающие использование, модификацию и даже продажу как проприетарное; или наоборот – ограничивающие возможность распространения такой же формой лицензии, по которой распространитель его получил. Лицензионно включить таким образом в реестр можно несчетное множество продуктов».
Сам эксперт считает такую перспективу нежелательной – это, по его словам, может привести к тому, что недобросовестные участники рынка будут регистрировать все подряд и демпинговать, не неся при этом никаких затрат. Поэтому реестр и был построен не на торговле лицензиями, а на услугах по разработке, поддержке и модификации программных продуктов.
Президент пообещал российским ИТ-компаниям условия работы «лучше, чем в Индии»
«Главная проблема не в том, что заказчик не в состоянии разобраться в технических нюансах, а в том, что по закону о госзакупках главным критерием выбора победителя в конкурсе является цена. Все остальное – бантики, – продолжает Сергей Курьянов. – Так что проблема есть, но искать ее нужно не в реестре, а в законодательстве о госзакупках. Именно они должны быть приспособлены под закупку проектов на СПО».
Другая часть вопроса – про оставшихся за бортом российских разработчиков, поднималась еще осенью, на ННФ-3, и сейчас, по словам председателя ассоциации «СибАкадемСофт» Ирины Травиной, так и не разрешилась. «Все упирается в то, какой вид выручки получает компания. Если от продажи лицензий на софт, тогда подходит. А если от программно-аппаратных продуктов тоже собственного производства, где нет 90% выручки от одного направления – то уже нет», – отмечает «Континенту Сибирь» Ирина Травина. При этом в Новосибирской области есть много компаний, у которых нет разделения на «софт» и «хард», они не продаются отдельно, и цена на них общая. И такие компании как «Модульные системы Торнадо», «Сигнатек», «СофтЛаб Мультимедиа», под льготные условия не попадают, поскольку выручка от «железа» и программ (пусть и своих) не суммируется – и необходимых 90% выручки от ИТ они не набирают. «По логике министерства, мы уже не ИТ-компании», – констатирует Ирина Травина.
Есть проблемы с включением в реестр и у тех, кто полностью сосредоточен на софте. В первую очередь, среди разработчиков мобильных приложений и игр. Кое-какие трудности перешли из региональной программы льгот, действовавшей несколько лет назад, в частности, с микроплатежами, которые действуют во многих условно-бесплатных приложениях. Такие платежи приравниваются к услугам, а не к покупкам товаров, поэтому они, во-первых, не идут в зачет необходимых 90% выручки, во-вторых, облагаются НДС. А этот вопрос для ИТ-отрасли сейчас очень острый. «Вместо работы по преодолению последствий карантинных ограничений, российская отрасль IT часть ресурсов бросила на то, чтобы остаться в «безНДС-ном» поле, – комментирует генеральный директор ООО «Доктор Веб» Борис Шаров. – Сейчас к этому добавляются изменения в порядке включения продуктов в реестр российского ПО – и опять придется все заново изучать. И российским компаниям, в том числе с многолетним опытом работы, опять придется доказывать, что у них есть разработки и специалисты».
Какие важные изменения в российской налоговой системе ожидаются в ближайшее время?
Старший научный сотрудник лаборатории исследований налоговой политики РАНХиГС Николай Милоголов упомянул еще и то, что достаточно весомая часть российских и новосибирских в частности разработчиков ориентируются на внешние рынки, где все равно придется оплачивать НДС в стране-потребителе. Российский вычет в этом случае не сработает.
Многие эксперты отметили общую ориентированность рассматриваемой программы, прежде всего, на внутренний рынок, несмотря на то, что он в 2020 году продолжал сжиматься (по данным Банка России, входящие платежи отрасли «Разработка программного обеспечения» катились вниз, за исключением отдельных направлений). Борис Шаров подчеркнул, что имеющимися средствами нельзя одновременно завоевать внешний рынок и вытеснить из России иностранных разработчиков. Причина проста: российские разработчики, выросшие в тепличных протекционистских условиях, за рубежом окажутся «съедены» практически сразу. «Мы считаем важным, чтобы регулируя государственную сферу, максимально ограждая ее от иностранного софта, государство не распространяло бы свое регулирование на негосударственные сегменты рынка. Иначе мы станем свидетелями зеркальных мер в других странах, мешающих российским программным продуктам завоевывать зарубежные рынки», – добавляет он. И кое-кто из крупных российских производителей софта с таким отношением уже столкнулся.
«Почему многие игровики идут мимо льгот? Потому что они размещают свои приложения на агрегаторах, международных и отечественных, с которыми у них договор либо агентский, либо на услуги, – продолжает Ирина Травина. – Это могут быть AppStore, Playmarket, VK, Facebook – в любом случае, выручкой от продажи своего продукта это уже не считается. И, соответственно, не попадает под льготы».
«Мы рады тому, что правительство активно обсуждало детали «маневра» с участниками рынка – АРПП, РУССОФТ, АПКИТ и другими – резюмирует Сергей Курьянов. – Главная проблема касается компаний, занимающихся распространением и внедрением отечественного ПО, которые под эту льготу не подпадают и вынуждены платить НДС при перепродаже лицензий. Эта проблема до конца не урегулирована – вероятно, время все подправит».
В настоящее время, как стало известно «Континенту Сибирь», участники новосибирского ИТ-сообщества сделали запрос в региональное министерство цифрового развития, чтобы прояснить, кто может рассчитывать на льготные условия. В ближайшие дни ведомство должно дать ответ.
Строить мы можем – а кто поставляет нам кирпичи?
Возвращаясь к теме свободного программного обеспечения – вопрос о том, какое из них может считаться российским, а какое нет, упирается, прежде всего в то, какая доля в процессе ее разработки принадлежит резидентам нашей страны.
Протянуть руку помощи или просто не мешать? Как власти могут поддержать ИТ отрасль в Сибири?
По мнению генерального директора группы компаний ИВК Григорий Сизоненко, она должна стремиться к ста процентам: «Я не согласен с тем, что новые условия открывают какую-то калитку для иностранного софта. Наоборот, их главная задача такие риски исключать. Как этого можно добиться? Обязать всех, кто претендует на льготные условия, локализовать все части цепочки в нашей стране. Технические средства, необходимые для выпуска, использования, обслуживания продуктов, а также исходный текст и объектный код – все это должно быть российским. И еще собственники и бенефициары тех, кто включен в реестр российского ПО, должны быть резидентами России. Это надежное препятствие к попаданию в реестр российских «дочек» зарубежных вендоров».
Но можно ли вообще отказаться прямо сейчас от заграничного «инструментария» для программистов? «Создать что-то гениальное для наших спецов – не проблема. Проблема в том, что это будет уникальный, можно сказать, эксклюзивный продукт. Придумать можно, а вот наладить серийное производство… Здесь мы еще очень сильно отстаем от Запада и без его технологий вряд ли справимся», – считает советник генерального директора компании «ИТ-Экспертиза» Сергей Вихорев. В качестве аналогии он приводит в пример автомобилестроение: все крупные автозаводы в России были либо куплены, либо взяты по репарациям – так же сейчас происходит и в разработке ПО.
Стоит упомянуть, что «кирпичи» для сбора российских программ, могут быть разными. «Мы видим большую разницу между разработкой какого-либо продукта на основе библиотек, которые находятся в открытом доступе, и перекраской готового open-source продукта. В первом случае, фактически решения разрабатываются с нуля российскими разработчиками. Во втором случае ПО нельзя признать российским. И с таким подходом нужно бороться», – высказывается генеральный директор АО «Новые коммуникационные технологии» Наталия Агафонова.
Эксперты считают, что разработка кастомизованного под российские условия готового продукта не только не может давать льготное налогообложение, но и несет в себе риск для пользователей. «Эти условно российские операционные системы развиваются на базе зарубежных репозиториев и находятся в технологической зависимости от них. К тому же это серьезный риск. – предупреждает Григорий Сизоненко. – Можно ли гарантировать, что эти зарубежные свободные ОС не содержат закладки, которые пока не нашли? Разумеется, нельзя».
Три вещи, которые лечат зависимость от импорта
Стоит упомянуть о том, что российские «кирпичи» для софтостроительства тоже есть – например, репозиторий «Сизиф», созданный российскими разработчиками. Кстати, это единственный репозиторий, поддерживающий архитектуру процессоров «Эльбрус», выпускаемых зеленоградским заводом «Микрон».
«Строго говоря, отечественным программным обеспечением можно считать только то, которое «с нуля» создано нашими специалистами на территории РФ. Все зависит от процента и глубины доработок, – комментирует «Континенту Сибирь» IT-директор OR GROUP (группа компаний «Обувь России») Дмитрий Карпенко. – Мы считаем, что СПО можно и нужно использовать, если оно позволяет в достаточно короткие сроки создавать качественные продукты для решения бизнес-задач».
Что будем менять? Все
Флагман-импортозаместитель последних нескольких лет, опередивший даже госкомпании – это объекты критической информационной инфраструктуры или КИИ. То есть обладающие стратегической важностью. До 1 января 2024 года все они должны полностью перейти на использование, а еще через год – начать использовать преимущественно отечественное оборудование. Смогут ли?
«Можно сказать, что уже смогли, – такой вывод сделал технический консультант по кибербезопасности Schneider Electric Андрей Иванов во время онлайн-конференции «Ликбез по кибербезу» от «Ростелекома». – С точки зрения программных средств, российские вендоры готовы предоставить любые услуги по защите, мониторингу, предотвращению атак и так далее. А вот с аппаратным обеспечением ситуация немного хуже. Те же российские межсетевые экраны существуют, но пока начального уровня, то есть если требуется высокая производительность, высокая пропускная способность, то межсетевой экран должен стоять на серьезном канале передачи данных, и таких пока немного».
Григорий Сизоненко также разделил эту точку зрения. «Давайте сразу договоримся: импортозамещение в области информационных технологий – это своего рода «обманка», которая не отражает сути процесса и сбивает ориентиры. В представлении большинства рядовых пользователей и даже людей, наделенных государственной властью, импортозамещение в ИТ сводится к замене надстройки: импортных прикладных программ на российские аналоги. Вне поля зрения остается фундамент – операционная система и процессор. Заменили такие «импортозаместители» несколько прикладных программ – отчитались об успехе, заменили еще несколько – получили поощрение. Внешне все выглядит отлично: люди трудятся во благо государства, выполняют госпрограмму импортозамещения. А в действительности они тратят средства, зачастую из госбюджета, на то, чтобы буквально посадить государство на «пороховую бочку». Внедряя прикладное ПО, созданное для работы в среде Windows и Intel, они усиливают технологическую зависимость России от зарубежных вендоров. Стоит Microsoft и Intel ужесточить санкционные ограничения на свои продукты – и работа всех «импортозамещенных» приложений просто остановится. Поэтому надо заниматься не импортозамещением, а обеспечением технологической независимости в сфере ИТ. И начинать с фундамента – с выбора и внедрения российской операционной системы, которая поддерживает российские процессоры «Эльбрус», «Байкал», «Элвис» – в первую очередь, для объектов КИИ».
Начнем с операционок, а остальное приложится
Большинство экспертов сошлись во мнении, что главные драйверы импортозамещения софта в настоящее время – операционные системы и инфобезопасность. «Если в ИБ тренд на импортозамещение начался еще десять лет назад, и вполне успешно реализуется, особенно в госсектора, то в операционных системах ситуация другая – рассуждает руководитель направления продаж в Сибирском федеральном округе Positive Technologies Владимир Ермолаев. – Многие производители операционных систем сосредоточились на функциях защиты в своих продуктах, хотя пользователи ждали просто хорошую, а главное удобную, операционную систему, на которую будет достаточно просто мигрировать».
В то же время, по его словам, после начала пандемии, многие производители обратили на это внимание и начали работать в этом направлении.
Во власти заказчика: "Континент Сибирь" провел круглый стол по тематике ИТ
Хороший рост в направлении отечественных ОС отметил и директор практики инфраструктурных решений AT Consulting Восток (входит в Лигу Цифровой Экономики) Антон Мунгалов. «Без всякого сомнения, локомотивом импортозамещения ПО сегодня является создание отечественных операционных систем на базе общеизвестных мировых решений с открытым исходным кодом. За последние годы на рынке при поддержке государства появилось несколько сильных, конкурирующих друг с другом продуктов. За ними, естественно, вторым эшелоном развивается разработка различного офисного софта, прикладного и профильного ПО».
Из прикладных программ стоит выделить такое направление как мессенджеры. Так, недавно о переходе 100 тысяч своих сотрудников на «свой» мессенджер объявил «Росатом» и кое-кто даже связал это решение с политикой WhatsApp относительно личных данных пользователей. На самом деле это далеко не так – компания готовилась к переходу достаточно давно, мессенджер eXpress, разработанный выпускником НГТУ Максимом Клименко, тестировался в пилотном режиме в 2020 году, а в конце февраля был принят уже официально. Атомщики – не первые, кто перешел в сфере коммуникаций на данный мессенджер: в мае 2020 года компания-разработчик Unlimited Production заключила договор о внедрении eXpress с ГК «Корус Консалтинг», тогда же был подготовлен проект по его внедрению в РЖД.
Зачем менять? Затем, что все равно придется
С государственными и стратегически важными пользователями разобрались. Но зачем «импортозамещаться» бизнесу? Зачем менять то, что уже работает.
Прежде всего, стоит учесть, что меняться в любом случае придется, поскольку любая программная и аппаратная платформа достаточно быстро устаревает и ее приходится менять. Можно ли мотивировать предпринимателя «покупать отечественное»? Вполне. Тем более, что в отрыве от окружающей среды он все равно жить не может и если все его контакты, так или иначе связанные с госорганами, перейдут на российские продукты, а он так и будет сидеть на софте с летящим окошком на логотипе, это в любом случае породит новые проблемы в коммуникации.
Но попробуем представить, что чувствует тот, кто начинает такой переезд. «Представьте себе, что у вас есть заштатная вилла на двенадцать комнат на Лазурном берегу. И вдруг вам говорят, что теперь вы будете жить в ближнем Подмосковье, где вам предоставят шикарную четырехкомнатную квартиру со всеми удобствами, – говорит Сергей Вихорев. – Конечно, поменять заштатное жилье на шикарное – это хорошо! Но с другой стороны, куда девать всю эту мебель и бытовую технику из виллы, все эти диваны, пуфы, буфеты и прочее, что составляет комфортный быт? В четыре комнаты то, что стояло в двенадцати, просто не влезет. Что делать? Придется что-то продавать «там» и что-то приобретать «здесь». Но это будет уже «и труба пониже, и дым пожиже». Вот здесь ровно то же самое».
Интеграция или дезинтеграция? Как чувствует себя рынок ИТ-решений в Сибири?
Участники обсуждений законопроекта подтверждают, что минцифры прекрасно осознает, какие препятствия стоят перед российским бизнесом в процессе перехода на отечественное ПО. Во-первых, конечно, затраты на сам переход. Во-вторых, риски нарушения работоспособности ИТ-систем, которые в текущих условиях могут стать фатальными. В-третьих, российский ИТ-рынок, к сожалению, не может пока представить полный спектр необходимого отечественного оборудования. «Сейчас, когда на рынке есть уже готовые продукты, готовые к применению, но западные, и отечественные продукты, требующие «работы напильником», потребитель всегда отдаст предпочтение тому, что может сразу работать, – продолжает Сергей Вихорев. – Для решения этой проблемы проглядывается некий альянс: государство, бизнес, производитель, интегратор. Каждому по отдельности интересно решение этой проблемы, но по отдельности ни у кого не хватает денег на ее решение. Да, поэтому, наверное, оптимальным вариантом в этом случае может стать частно-государственное партнерство, а может быть, и госкорпорация».
О «фрагментации» глобального мира, в том числе и в цифровой сфере, участники ИТ-рынка говорят не первый год. Но именно коронавирусный 2020 год вернул к жизни парадигму Zero Trust, или нулевого доверия, придуманную вскоре после мирового финансового кризиса. Идея очень проста: «никому не доверяем, всех контролируем». Это тоже играет на руку тем, кто продвигает отечественные программные продукты – и не только программные.
Поэтому вполне может оказаться так, что в скором будущем на сайтах с вакансиями вместо «уверенный пользователь Windows и MS Office» соискатели будут писать в резюме об опыте работы с ОС Astra Linux, «РЕД ОС», «Альт», продуктами «МойОфис», Р7, LibreOffice и многими другими.