Эксперт: «Руководству России пора задавать турецким партнерам неудобные вопросы»
Почему в Турции многие были недовольно переговорами Путина и Эрдогана в Сочи? Будет ли Анкара выводить войска из сирийского Идлиба? Какую выгоду имеет Москва от многочисленных подарков Анкаре?
Об этом и о многом другом «ПолитНавигатору» рассказал журналист, автор телеграм- канала «Повестка дня Турции» Яшар Ниязбаев.
Спустя время по итогам прошедшей встречи Путина и Эрдогана каких только оценок не услышишь: кто-то из экспертов говорит, что она была удачной, кто-то – неудачной, кто- то – что удачной только для одной из сторон. Вы то сами что считаете?
– Я, если честно, не понял какова была встреча, потому что результатов мы так и не услышали, не было пресс-конференции в ходе которой обе стороны что-то продекларировали, подтвердили бы друг друга или бы опровергли. Мы с одной стороны услышали заявления Пескова, с другой – Эрдогана, но не в публичном виде, а для определенного круга журналистов, когда он летел в самолете. При этом из его уст прозвучали тезисы, которые, безусловно, важны, но их же не подтверждает российская сторона! О совместном создании военных кораблей, подлодок, использовании космических платформ.
Это очень важные заявления, но мне показалось, что они из разряда таких, что озвучивают ради того, чтобы США как-то вот понервничали. Особенно такое впечатление сложилось после интервью турецкого президента NewYorkTimes, а до этого CNBC. Главный прозвучавший посыл – Турция не собирается отказываться от намерения закупить еще С400. Плюс что-то важное там решалось по газу, но мы не знаем что.
И, кстати, в Турции многие были очень недовольны тем, что встреча прошла тет-а-тет, и даже по мнению Давутоглу, бывшего премьер-министра Эрдогана, это ненормально, заявления должны быть написаны, исправлены и задекларированы в государственных архивах, но это не сделано, и это неправильно. И это не только он сказал, это еще и представители целого ряд политических партий сказали.
Вместе с тем в сети появились инсайды, со ссылкой на одного из турецких генералов, о том, что якобы встреча была неудачной для турецкой стороны, и по ее итогам Турции чуть ли не придется уйти из Сирии.
– Я думаю, что все эти слухи – это часть информационной войны. Видите, слыша такое, нам опять приходится гадать, хотя единственное, что мы можем сделать в этой ситуации – это наблюдать за картой Идлиба, за тем, что там происходит. Я тоже слышал информацию о том, что турецкая сторона уходит от Джебель-эз-Завии – это как раз-таки юг трассы М4, и различные эксперты еще в 2020 году говорили о том, что определенные договоренности были по отходу от этой трассы на шесть километров к северу и к югу, с другой стороны российская сторона обещала обеспечить вывод курдских отрядов самообороны из Тель-Рифата и Манбиджа, но по утверждениям Турции этого не произошло/
Россия в свою очередь напоминает, что турецкая сторона обещала очистить зону деэскалации в Идлибе от боевиков и будут проводиться совместные патрули. И такие патрули были пару раз, но впоследствии такая практика прекратилась, поскольку стала небезопасной ни для российских, ни для турецких военных. То есть этот момент не решен. У сторон есть претензии друг к другу, причем турецкие эксперты говорят: да, мы не выполнили свою обещание, но, в свою очередь, от российских экспертов я не слышал, чтобы кто-то напоминал про Тель-Рифат или Манбидж, эта тема как-то не обсуждается, во всяком случае, в публичном пространстве.
Было много слухов, что Турция в случае если Россия может дать гарантии по курдскому вопросу, может отойти на шесть километров от М4. Это очень важная артерия для Сирии, для обеспечения нормальной экономической деятельности сирийского государства. Контроль над М5 благодаря российским ВКС Дамаск смог вернуть, а М4 пока не получается, и Россия, конечно, не может игнорировать эту тему, поскольку это один из важных моментов в этой войне. И при решении этого вопроса возможно и Идлиб будет не настолько важен, поскольку Россия наверняка понимает с какими проблемами столкнется Турция, если его займут войска из Дамаска – толпы беженцев тогда ринутся на турецкую территорию.
Турецких военных там сейчас очень много, в том числе и потому, что турецкая сторона хотела показать, и показывает, что наращивает там свои силы. И она хочет дать понять, что не может пойти на компромисс в этом, уйти полностью из Идлиба.
В России многие упрекают собственное руководство за излишнюю мягкость в российско – турецких взаимоотношениях. Не совсем понятно, какие плюсы имеет Россия от взаимоотношений с Турцией, кроме «Турецкого потока», хотя и от него Турция тоже много чего имеет. Равно как имеет и АЭС «Аккую» за российский же кредит, С-400, и российских туристов в своих отелях. После заявлений Пескова перед визитом Эрдогана, что вопрос Крыма на этих переговорах обсуждаться не будет, у многих сложилось откровенное впечатление, что Москва играет с Анкарой в поддавки.
Ну, вы, наверное, видели, как [российский журналист и блогер] Кашин в своем телеграм-канале обыграл «слова» Путина во время встречи те-а-тет с Эрдоганом «мы находим компромиссы», в духе, что якобы Эрдоган сказал «не мы, а вы». Но я не согласен с таким взглядом. И в этой связи мне заявления Лаврова кажутся более значительными, когда он сказал, не дословно, что каждая встреча даже при серьезных разногласиях на фоне серьезного обострения в Сирии приводит к тому, что Сирийская Арабская Республика увеличивает подконтрольные территории. И это правда. Сами посмотрите, с чего начиналось, и к чему пришло.
Второе – Турция купила у России С-400. Пусть это будет за российский кредит, но она тем самым отдалилась от западных партнеров. Это важно для России, как выдумаете? Мне кажется, что это важно. Надо более широко смотреть и понимать, что у Турции есть определенные цели – это держать баланс со сторонами, и играть свою игру, не быть пророссийскими, не быть прозападными, решать свои задачи. И когда мы смотрим на результаты, то что видим? У Турции испорчены отношения с США, Эрдоган даже открыто говорит: «Я не могу найти общий язык с Байденом». Турции отказали в продаже [американских боевых самолетов] F35, это очень серьезное вооружение, и, думаю, любые стратеги, кто видит в НАТО врага России, и в Турции, как члене НАТО и исторического антагониста России, поймут, что это плюс. И я не думаю, что кто-то из них скажет: «Да это ерунда!».
Москва понимает беспокойство Анкары по поводу курдов, а Вашингтон это беспокойство не понимает и откровенно игнорирует, в результате турецкие СМИ осуждают американцев, пишут о том, что «Байден вооружает террористов», а про Россию они ничего подобного не утверждают. И из-за того, что Россия проявила подобную чувствительность, и произошло некое сближение.
Я понимаю, что у сторон нет доверия. Или оно есть, но очень слабое. Поэтому процесс нужно оценивать в комплексе. И на данный момент у меня нет ощущения, что Россия идет на какие-то сумасшедшие компромиссы, отрывает что-то от себя, не получая ничего взамен.
Но самое занятное, что практически сразу после встречи в Сочи появилась информация о том, что на Украине открылся турецкий центр по обслуживанию беспилотников «Байрактар», которые, по всей видимости, будут применяться ВСУ на Донбассе, где с другой стороны в окопах сидят русские люди, среди которых с каждым годом становится все больше российских граждан….
– Я помню, как Лавров сказал, что, вот, мы просим наших партнеров не содействовать агрессивным устремлениям Украины. Но я когда думаю об этом, то мне сразу приходит на ум тот факт, что Россия, например, продает вооружения и Армении, и Азербайджану, а они воюют между собой. И тут Ереван вправе сказать, мол, как ты, Москва, продаешь оружие азербайджанской стороне, при помощи которого потом на нас нападают? И здесь, мне кажется, срабатывает известный принцип: «Ничего личного, просто бизнес». И у Турции в кои-то веки появилось вооружение, которым она может торговать, получать доход, и оно эффективное. И что она теперь не должна им торговать? Почему? Отношения у Анкары с Киевом хорошие, я понимаю, что по этому поводу думают люди, которые живут на Донбассе, и россияне, которые поддерживают их, но элиты государств смотрят на это иначе.
И мне, конечно, интересно – неужели российская сторона не задает Эрдогану подобный вопрос? Или она понимает, что подобный вопрос будет звучать странно, поскольку они и сама торгует оружием?
Но при этом, что интересно, складывается ощущение, что Анкара ведет целенаправленную информационную войну против России. Если взять, например, русскоязычные турецкие телеканалы TRTи Anadolu, то порой складывается впечатление, что это какие-то украинские СМИ, представляющие Россию исключительно в негативном ключе. А как быть с поддержкой Турции всевозможных деструктивных организаций, например черкесских, претендующих на целостность российского государства?
– Но я опять задаюсь вопросом: а что российская сторона говорит об этом турецким коллегам во время переговоров? Например, есть турецкая редакция радио «Спутник», и я у них критического подхода к внутренней турецкой повестке не наблюдаю. Хотя тогда, когда был сбит российский самолет, в «Спутнике» была заметна такая прокурдская риторика, и из-за этого у редакции были проблемы, и даже из Турции был депортирован главный редактор этого СМИ.
Но что в ответ делает российская сторона, если в турецких СМИ есть некий антироссийский настрой (сам я судить не могу, поскольку новости читаю только на турецком)? Но есть иной пример, когда Анкара пыталась наладить отношения с Каиром, Египет передал свое недовольство трансляциями медиа «Братьев-мусульман», которые находились в Турции. И официальная Анкара попросила «Братьев-мусульман» в Стамбуле перестать вещать в негативном ключе про Египет. И те перестали, и закрыли все каналы.
То есть мы можем сказать, что сама Москва должна быть активнее и принципиальнее в отстаивании своих интересов?
– Мне кажется, да. Потому, допустим, вы, как журналист, заметили подобный момент, написали о нем, ваше издание опубликовало, но кому на международном уровне до этого есть дело? А вот когда политик скажет: «Слушай, ну что за ерунда, зачем такое, когда мы с вами если не дружим, то уж точно не воюем? Может быть стоит попридержать коней?».