О бытии, калошах и кадрах
Тяжелое впечатление производят «пикейные жилеты» на «Вечерах с В. Соловьевым».
Не всегда, конечно, но частенько.
Это единственная телепередача «для масс» с претензией на интеллектуальность.
Претензия есть — но порой только она.
Вот, например, некто Дмитрий Дробницкий, постоянный «эксперт».
В Википедии читаем: "Российский политолог–американист, специалист по американской внешней и внутренней политике, писатель–фантаст, публицист, блогер.
Автор научно–фантастических произведений под псевдонимом Максим Жуков".
Вопрос — а почему именно он должен приходить к нам каждый вечер в гости, в качестве «родственничка» из известного романа Рея Брэдбери? Только потому, что он тоже писатель–фантаст?
Типичный «манагер» и больше ничего.
«Я и сам в прошлом успешный менеджер и администратор от Бога! Я понял, что надо уйти из менеджмента… Я вышел на все возможные площадки, чтобы говорить об идеологии. Это важно»
Важно кому? Ему самому?
Он же на всю страну вещает!
Вещает много лет.
И полагает, что вещает именно «от Бога». Ибо, если человек самолично утверждает, что он администратор от Бога, то вряд ли он считает это единственным своим достоинством, дарованным ему непосредственно Создателем.
И ведь не смотреть на самом деле эти программы нельзя, ибо их цель двоякая.
Во–первых, транслировать вниз то, что мы должны думать с точки зрения руководства.
Во–вторых, увязать то, что мы думаем, с тем, что мы должны думать, с точки зрения руководства.
Зная эту сверхзадачу, мы имеем гипотетическую возможность извлечь определенную важную информацию — например, о том, что именно руководство на самом деле думает.
Однако сколько же пустой породы приходится при этом перелопатить (даже и не «породы», а еще более неприятной субстанции).
Вот, например, недавно я услышал от господина Дробницкого, что
«Коммунисты начали с того, что разрушили Российскую империю, а закончили тем, что развалили СССР».
Дробницкий одним предложением выразил официальную версию истории России ХХ века. Я эту версию, ну, или почти эту, слышал от… одним словом, слышал от многих (не будем уточнять, дабы не нанести урона нынешней ватной консолидации).
Это выглядит примерно так: есть «коммунисты», и есть «антикоммунисты».
«Коммунисты» — это постоянный развал.
А их антиподы – «антикоммунисты» – это всегда созидание.
Это аксиоматика, которая поддерживается верхами.
И не важно, как было и есть на самом деле. Как было на самом деле, авторов аксиоматики и их идеологическую обслугу нисколько не интересует. Вернее, они знают, как было на самом деле, но им нужна именно такая аксиоматика. И, как всякие цельные натуры, они сами верят в реальность того, что им нужно. Они не обманывают. Они верят в свою правоту.
Согласно аксиоматике, коммунисты развалили РИ (примерно, как парижские коммунары разрушили Бастилию).
Но кто же тогда построил СССР?
Ведь понятно, что кто–то его всё же построил.
Вот этот наш СССР, который у нас ассоциируется с Победой и Гагариным, надо думать, построили не большевики и не коммунисты, он возник вопреки им.
Но гады–коммунисты на разрушении РИ не успокоились и разрушили СССР тоже.
Примерно так все это выглядит.
Это наша официальная история. Стройная и логичная система знаний, предложенная великому народу.
И вот теперь наши бедные «антикоммунисты» вынуждены расхлебывать последствия двух разрушений за одно столетие. Причём развалины эти «коммунисты» еще и заминировали.
Вот совершат «антикоммунисты» какое–нибудь правильное выверенное действие, а в результате – черт–те что, ибо коммунисты везде понаставили своих растяжек.
По ящику постоянно крутят что–то вроде то ли анонса, то ли социальной рекламы:
«Мы никому не позволим переписать нашу историю».
Да уж это точно. То, что вырублено топором 35–летней пропаганды, пером уже хрен перепишешь. Целые поколения воспитаны под сенью Ельцин–центра.
Конечно, центром этим многие ЛОМы у нас возмущаются, но так и хочется спросить всех этих михалковых–стариковых–нарочницких–симонян – так ли далеко вы ушли в своих представлениях от этого Ельцин–центра?
Коротко повторим.
Вот, казалось бы, совершенно точно известно, что СССР разрушили антикоммунисты. И на обломках СССР возникла антикоммунистическая РФ. Она возникла как идеологическое отрицание СССР. Это реальность, данная нам в ощущениях все последние 30 с лишним лет.
В начале 90–х пытались даже замутить что–то вроде «нового Нюрнберга» над КПСС и её идеологией. Понятно, что процесс этот был не столько над КПСС, сколько над СССР. И понятно, что этот «второй Нюрнберг» должен был сначала стать «первым», а потом и единственным. То есть концепция «вхождения в семью цивилизованных народов» изначально предполагала полную капитуляцию перед антикоммунистическим Западом и принятие на себя всех его грехов, что, в конце концов, автоматически предусматривало и реабилитацию европейского нацизма. Грехи победителя (Запада) должны были в полной мере и естественным образом перейти на побеждённого (Россию).
В рамках этой радостной капитуляции РФ радостно сдала всех бывших союзников по антиимпериалистическому противостоянию Западу в эпоху СССР.
Это все знали.
Это все прекрасно понимали.
Этого никто тогда не скрывал.
Эту политику и проводили наши внутренние победители, к которым принадлежал и тот же А.Собчак, по выражению В.В. Путина, «один из самых ярких умов новой России».
Тот факт, что антикоммунисты были членами КПСС и сотрудниками всевозможных идеологически ответственных ведомств, не говорит ни о чём, ибо членами КПСС были практически все общественно активные люди. Членство в КПСС «до того» – это «инвариант», который из рассмотрения можно исключить. Но при этом в рамках «нечеткой логики» именно этот «инвариант» позволяет «базлать» о том, что «коммунисты развалили страну».
Именно «базлать». Не более того.
Но если «базлать» о чем–то постоянно и долго, используя монополию в СМИ, то это постепенно становится «общим местом».
«Вхождение» автоматически предполагало завершение тысячелетнего цивилизационного проекта под названием «Россия». Ибо цивилизация может стать частью фатально чуждой ей цивилизации только перестав быть цивилизацией вовсе.
В этом «благородном» деле разрушители СССР, выкроившие из него удобную для «вхождения» компактную РФ, должны были опираться на идеологических предтеч.
И такими предтечами не мог быть никто, кроме разрушителей Российской империи.
Это абсолютно естественно и совершенно органично. Родственное тянется к родственному и на него же идеологически опирается.
Кадетствующие деятели вроде Деникина и Ильина неизбежно должны были стать «нашей духовной опорой». Ба–а–альшие патриоты!
«Вхожденцы» не могли опираться «сквозь столетие» ни на кого иного, кроме как на прозападную элиту РИ, жаждавшую в свое время максимального сближения с «великими европейскими демократиями» и именно в этом своем устремлении разрушившую Российскую империю.
РИ разрушили никакие не революционеры и тем более не большевики. Ее разрушила прозападная часть элиты Российской империи. Если говорить о военном крыле, то сюда, безусловно, нужно отнести генералов Алексеева, Корнилова, Деникина, Лукомскго, адмирала Колчака и др., т.е. вождей белого движения. Их белые армии для короля Георга, Вильсона и Клемансо были не более чем цветными войсками «великих западных держав», и сами «генералы–патриоты» это прекрасно понимали. Политическое «матожидание» этих сил – «кадеты», вроде того же Ильина.
И в начале, и в конце ХХ века в качестве основных разрушителей страны выступала элита, её прозападная часть.
А империю в виде СССР восстановил народ, который на тот момент «кадетов–февралистов» органически не выносил, равно как и их хозяев – «империалистов».
При этом народ использовал для общественной и государственной кристаллизации в качестве изначально готовой структуры партию большевиков и их идеологическое обеспечение. Большевики возглавили и организовали этот процесс.
И нашу победу в ПМВ украли именно «кадеты–февралисты». Демонтаж сословно–монархической империи во время грандиозной войны означал одновременно и автоматическое упразднение сословно–монархической армии. В миг единый было разрушено всё, на чем она строилось. А потому «Русь слиняла в два дня».
У «февралистов» типа «Ильина–Деникина» были мозги Миши Бальзаминова.
И, конечно же, для них очень важно было результаты своей абсолютно провальной деятельности свалить на своих политических оппонентов – на народ и на большевиков. Впрочем, это у западников общее, родовое.
Они вообще–то люди благородные, но слабохарактерные. Как Хмырь из «Джентльменов удачи».
Червонец спёр и на таксиста свалил.
Если в рамках обычной логики обозначить самую общую смысловую схему нашей истории ХХ века, то получим следующее.
Запад против России.
Западный индивидуализм против русской общинности.
А в качестве орудия Запада внутри страны каждый раз выступала прозападная часть элиты, которая стремилась утвердить принципы западного индивидуализма. Она стремилась по максимуму сдвинуть русский баланс между общинностью и индивидуализмом в пользу индивидуализма, стремилась полностью принять западные условия игры, в рамках которых Россия неизбежно будет подчинена Западу. При этом даже официальные патриоты типа Столыпина не понимали, что никакими чисто политическими методами суверенитета не сохранить, ибо Западу будут подчинены души людские.
Как в начале ХХ века, так и в конце его основное столкновение это беспощадная агрессия принципов индивидуализма (конкуренции и рынка) против традиционного для России принципа «общего дела» и «общего блага».
Таких «рыночных фундаменталистов», какие определяли жизнь страны последние десятилетия, история России вообще никогда не знала!
Наше руководство, стремясь вдохновить нас на новые трудовые свершения, до сих пор постоянно ставит нам в пример выдающихся дореволюционных предпринимателей. Это закономерно, ведь по большей части именно они и грохнули Российскую империю. Душой либерального февралистского заговора как раз и были основные торговые и промышленные дома империи.
Как заявила в 1906 году группа московских миллионеров в поддержку столыпинских реформ:
«Мы почти все за закон 9 ноября… Дифференциации мы нисколько не боимся… Мы сентиментальностью не страдаем. Наши идеалы – англосаксонские».
Нам ставят в пример внутренних англосаксов.
Еще раз напомним, здесь дело вовсе не в реноме большевиков и коммунистов, не до их реноме сейчас.
«Консенсус» консенсусом, но не так–то просто молча переносить самоуверенный бред «специалистов по всем вопросам» вроде господина Дробницкого.
Он недавно заявил, что процессоров в СССР на самом деле не выпускали, максимум «счётные схемы». Или что–то вроде того.
Конечно, люди не обязаны знать все, но то, о чем они вещают на всю страну, им все же знать положено. Вон Владимир Владимирович Путин лет десять назад публично и горячо доказывал, что в СССР ничего не производили, «кроме калош для черной Африки по горячему песку ходить». У всех бывают неудачные высказывания, которые потом, увы, могут стать мемами. Как любит повторять сам Владимир Владимирович, слово не воробей, вылетит — не поймаешь.
Но президент – это президент. Он, кроме всего прочего, выполняет традиционную для русского общества функцию «точки сборки». Он как бы вне критики, и это в принципе понятно. Сказал и сказал, а мы деликатно сделали вид, что не расслышали.
Однако мы совершенно не обязаны безропотно выслушивать безграмотный бред какого–то Дробницкого, которого вообще никто не выбирал, и никто не вынуждает его высказываться по широкому кругу вопросов, и который сам считает себя обязанным ежевечерне перед сном поучать нас примерно так же, как в советское время Хрюша или Степаша поучали малышей.
И дело вовсе не в оскорблении ностальгических чувств советских производителей «калош».
Необходимо знать, что реально было, что реально стало и, что мы потеряли–разрушили. Это позволяет реально уяснить, что нам предстоит восстановить на современном уровне, с учетом особенностей нынешней ситуации.
Малодушное желание принизить эпоху СССР и тем самым преуменьшить объемы разрушения вполне понятно. Однако вряд ли нужно идти на поводу этого малодушного стремления, кто бы его ни выражал.
Наша отрасль гражданского приборостроения получила первые микропроцессорные наборы в конце 70–х годов. Полагаю, «военные» и «космос» получили их раньше.
С этого момента ни одна наша разработка без использования микропроцессорной техники не смогла бы получить от министерства «добро» на серийный выпуск. Такие приборы считались бы морально устаревшими.
Были «ленинградцы», «горьковчане», «киевляне», «львовяне»… Все через запятую. Не было границ в сознании разработчиков и производителей, тем более их не было для Минприбора. Страну стягивало прежде всего «общее дело» и принцип «общего блага». Они довлели над принципом «частного интереса». Да этих границ и в сознании населения СССР практически не было.
Именно «общее дело» стягивает воедино. Сколько раз С.Михеев, которого никак нельзя заподозрить в симпатиях к большевикам, говорил об этом... «Бабло» или жажда «бабла» в основании чего–либо не могут служить стяжкой территорий и народов.
Мы начали разработки микропроцессорных приборов взамен выпускавшихся на рубеже 70–80–х. На тот момент «народ» с микропроцессорной техникой были уже на «ты». И «железа» было в достатке (как самих процессоров, так и микросхем «обвязки»). «Железо» было отечественное, импортного и не было. Во всяком случае, в гражданском приборостроении (впрочем, у военных, полагаю, и тем более. Это называется – технологическая независимость).
Сначала были процессоры технологии TTL, через несколько лет появились процессоры КМОП. В 80–е появились первые микроконтроллеры (микропроцессоры, у которых большая часть обвязки была уже «внутри»). Да, они «за бугром» были впереди, но мы шли за ними с отставанием не столь уж и значительным.
А потом «Деникино–Ильинцы» реализовали свою концепцию, согласно которой обрабатывающая промышленность была нам попросту не нужна.
К моменту готовности опытного образца (прибор должен был пойти в серию в самом начале 90–х) на смену привычной тогда логике серии 1533 пришла шикарная по тем временам серия 1554, то есть технология совершенствовалась быстрее, нежели разрабатывали и испытывали новые приборы.
Так что, если судить по этой сфере, не было никакого «старческого кровоизлияния в мозг». Был выстрел в затылок «сверху», со стороны адептов «вхождения».
Удивительное дело, но наши «калоши» и сегодня можно купить в прибор–салонах, а ведь их сняли с производства 40 и более лет назад! И стОят они, кстати, приличных денег. Их стоимость соизмерима со стоимостью нынешних импортных приборов, напичканных современными микроконтроллерами. Разработчики этих приборов спорили до ругани, до смертельных обид, всё хотели обеспечить максимальную их надёжность и максимальный ресурс. Вот уже и разработчиков основных нет, исчерпался ресурс, у кого в сердце сосуд лопнул, у кого в голове. А «железо», созданное ими, по сей день работает, оно оказалось надёжнее.
(Между прочим, 105 лет назад, несмотря на вопиющие общественные противоречия в Российской империи, она, возможно, смогла бы довоевать до победного конца. Вряд ли она смогла бы выбить «проливы» из Антанты, но дойти до победы, возможно, смогла бы.
Если бы не февральский «выстрел в затылок» со стороны прозападной части элиты. Мгновенное крушение РИ связано с тем, что она практически не имела запаса прочности, а у СССР он был огромным. Во многом мы до сих пор на этом запасе и едем.)
И так – какую отрасль ни возьми.
В гражданском авиастроении были проблемы?
Наверняка были, ибо наличие проблем – это свидетельство наличия отрасли. Проблем нет только у покойников.
У нас о проблемах СССР говорят так, будто он рухнул под их тяжестью – это уже давно стало стереотипом! Этот бред уже стал аксиомой.
СССР занимал почти 40% мирового рынка гражданского авиастроения. И понятно, что не проблемы в авиастроении погубили СССР, а разрушение СССР и сознательное уничтожение обрабатывающей промышленности в рамках концепции «вхождения» (разруха в головах) привели к фактическому уничтожению гражданского авиастроения.
Проблемы есть у всех и всегда. Наличие проблем – это свидетельство существования, а не предлог для убийства или самоубийства.
В станкостроении не было проблем? Конечно, были, но в станкостроении мы были в первых рядах. А сегодня у нас его нет.
«Постояльцы» Соловьева возмущаются – появление первого по–настоящему отечественного лайнера сдвигается на 2025 год. Взрыв благородного возмущения.
Где «Смерш»?!
Где «посадки»?!
Да ладно вам кривляться–то, мужики. Нельзя из года в год разыгрывать одну и ту же дешёвую репризу.
Из интервью полуторагодичной давности вице–премьера Юрия Борисова, курировавшего «оборонку»:
«В России отсутствует собственная промышленная база для серийного производства микроэлектроники…
По его словам, виной тому — «бездумная» приватизация 1990х, в ходе которой производство было «развалено».
«Даже глупо говорить, что в России существует серийное микроэлектронное производство», констатировал Борисов.
«Мы даже отсутствуем в статистике мировой», — посетовал вице–премьер.
«Мы задумываемся об одной–двух серийных фабриках в России. В Китае их сейчас свыше 30».
Приватизация была не бездумной. Приватизация была концептуальной.
Судя по непрерывному кудахтанью соловьёвских «пикейных жилетов», за последние 1,5 года ситуация существенно не изменилась.
Ни в электронной промышленности, ни в станкостроении, ни в приборостроении, ни в машиностроении, они там много ещё разных сфер перечисляли. Не изменилось толком ничего даже после 24 февраля.
Это если судить по «Вечерам». Их там постоянно кидает в диапазоне от восторженного оптимизма до мрачного алармизма.
А почему в обществе должно что–то измениться, если само общество не меняется?
Как заметил один из «экспертов»:
«Люди делают то, к чему привыкли, даже если уже не могут».
С. Кургинян давно не бывает на этих «постоялках». Но вне их он высказывается вполне определенно (ролик от 11. 07.2022):
«Вот что делает система?
А она делает очень простую вещь.
Вот что есть, то и есть. Вот как говорят, так и говорят, вот какую лингвистику используют, такую используют. А она основана на том, что «да» и «нет» не говорите и черного и белого не называйте.
Это «вхожденчество» было или нет?
Оно длилось 30 лет, или нет?
Оно является ошибкой или нет?
Зачем этот не очень отвечающий трагизму ситуации юмор по поводу того, будем мы выращивать у себя бананы или нет?
Не об этом же речь идет.
Вопрос — зачем осуществляли оптимизацию медицины.
Зачем осуществляли эту реформу образования.
Зачем так раздербанили науку.
Вопрос идет о том, что у большинства крупнейших существующих заводов нет адекватных конструкторских бюро, способных работать на завтрашний день».
Да это–то ладно, Сергей Ервандович. Большей части требующихся заводов – нет!
«А свернуты отрасли – одна за другой. Их зачем сворачивали? Под какую идею? Что все купим? Ну, так и как?
Не знали, что Запад так будет с нами себя вести?
Так ведь зря не ждали, потому что мы нужны Западу только мертвыми. Об этом говорит тысячелетие.»
«Тысячелетие» это говорило «вхожденцам» только о «тысячелетней парадигме несвободы», и все последние 35 лет они пытались это русское тысячелетие завершить. Конечно, в разные периоды с разной степенью категоричности, с сомнениями и подозрениями и даже сценами ревности по отношению к Западу, а в последний период даже с параллельным стремлением «подстелить соломки».
«Нет языка, ибо совершенно непонятно почему сначала все произошло вот так, а потом повернули на 180 градусов.
Этот большой зигзаг непонятен. Я счастлив по поводу этого зигзага. Без него вообще ничто невозможно. Но он требует артикуляции, осмысления, внятности. А без этой внятности и язык невозможен, язык больших государственных средств массовой информации. Иначе все равно разговор слегка напоминает проклятия жены в адрес мужа, который ей изменяет: «Мой муж негодяй, верните мне моего мужа». Так нельзя.
На этом языке не ведется стратегическая война. Я поддерживал и поддерживаю все, что способствует нашему выигрышу. Но если завтра произойдет стратегическая эскалация, нынешняя система завалится. И это будет конец российской истории.
Наш стратегический противник – Запад еще будет раскачивать ситуацию внутри, поверьте. Он ждет. Что будет тогда?
На какой язык можно и нужно переводить СМИ. Стратегическое управление без идеологии не осуществляется. Как не допустить удушения бюрократией каждой инновации, которые сейчас должны идти одна за другой. Как люди, которые хорошо знают, как распиливать все, что угодно, как они будут строить новые заводы? Да они не знают, как это делать.
Может быть, банановые плантации и не надо выращивать (хотя, если завтра будет настоящая блокада, придется выращивать все).
Но электроника нужна своя!
И в глобальном мире нужны свои глобальные порталы.
Стратегическая эскалация будет проиграна без всего этого. А она грядет.
Нужно, чтобы возник новый политический язык. Потому что на этом объясняться по стратегическим вопросам невозможно. "Оставьте ваш тон и возьмите человеческий".
Никто не будет никого сейчас и когда угодно преследовать или уценивать потому, что признаны ошибки. Это ложь, что нельзя признавать ошибки.
«Массам надо говорить правду».
Это называется: “Не в силе Бог, а в правде”».
Так они и говорят свою правду:
«Коммунисты начали с того, что разрушили Российскую империю, а закончили тем, что развалили СССР».
Они считают это правдой. Искренне считают. Они не знают другой.
Вот некоторые говорят, что престиж инженера уронили именно в СССР (дескать, 120 рублей в зубы — и ни в чем себе не отказывай). «Рыночная эпоха», когда инженеры и научные работники массово уходили из профессии, в памяти, видимо, не закрепилась. А то меньшинство, что в профессии тогда оставалось, вынуждено было параллельно по ночам разгружать вагоны, работать на стройках, «бомбить» на своих «копейках». Начиная с 1992 года многие научные школы просто прерваны.
Сергея Кургиняна давно уже не приглашают в клуб соловьевских «постояльцев», в клуб раскоряченных в шпагате между тем, что должно быть, и реальностью. Надо думать, следующий кандидат на вылет – это Сергей Михеев.
Если дело и дальше так пойдет, останутся там одни «манагеры от Бога» — «Дробницкие».
А пока что у нас перестановки.
Юрий Борисов ушел с «оборонки» и возглавил «Роскосмос».
Это тот самый Борисов, который недавно констатировал отсутствие заводов по производству электроники. (Интересно, сколько этих заводов можно было купить на утраченные ЗВР в те времена, когда заводы еще можно было купить, а ЗВР еще не были утрачены? В 00–е всего за 0,8 млрд. купили фабрику «на 14 нм» — и преспокойненько ее похерили «за ненадобностью»).
Как объяснил Соловьев, к «Роскосмосу» есть определенные претензии, поэтому Д. Рогозину дадут другое назначение. При этом, похоже, к Ю. Борисову тоже есть претензии, возможно, связанные с отсутствием электроники, поэтому его снимают с «оборонки» и ставят на «космос». Это логично, ведь по линии «космоса» к нему претензий нет.
Все это сильно напоминает хохму про «смену белья в пионерском лагере», когда «первый отряд меняется со вторым».
Денис Мантуров, министр промышленности и торговли в одном лице, стал вице–премьером. Обрел еще и третье обличие.
Дмитрий Куликов у Соловьева постоянный «постоялец» (впрочем, он ведет и свои передачи). По поводу перестановок в правительстве он в оптимистичном восторге.
«Переориентация от абсолютно рыночных механизмом к достижению цели технологического суверенитета. Ну, в принципе это такое вот от профильного премьера первый раз такое очень определенное заявление».
Суверенитет страны – это общее благо, которое достигается в результате общего дела, а абсолютизация частного интереса – нечто прямо противоположное. Какая глубокая мысль, как долго мы к ней шли.
Куликов, видимо, забыл, что «определенных заявлений» разного рода было уже предостаточно. Причем таких, что на разных площадках неделями слышалось: «Это настоящая революция! Это настоящая революция сверху!»
И потом, что значит – «профильный премьер»?
Это в СССР были «профильные» министерства – отраслевые. Даже за приборостроение и медицинское приборостроение отвечали различные министерства. А Денис Мантуров у нас отвечает за «фсю» промышленность и «фсю» торговлю в одном флаконе. Где же здесь «профильность»? По образованию он социолог, но он давно уже не работает по своему изначальному профилю, он давно уже парит над всеми существующими «профилЯми».
В 2006 году Мантуров закончил Российскую академию государственной службы при Президенте РФ, специальность – «юриспруденция». Очевидно, именно это образование дает ему универсальные всепрофильные крылья. (Manager от Бога.)
А что сказал Мантуров в Думе при обретении должности вице–премьера?
«Сегодня нужно осуществить поворот от абсолютно рыночной промышленной политики к политике обеспечения технологического суверенитета. Чтобы обеспечить текущие критические поставки технических комплектующих, нам предстоит завершить создание новых кооперационных связей. Сейчас интенсивно занимаемся этим в ручном режиме вместе с компаниями и торговыми представительствами РФ за рубежом».
Вообще–то мы догадывались, что «вхождение» и всевластие «рынка» («абсолютная рыночность») — это отказ от суверенитета по умолчанию. Теперь, значит, будем его обретать. Однако процесс деиндустриализации и процесс индустриализации – это два принципиально разных процесса, а вовсе не две разновидности одного и того же. В народе это понимают – ломать не строить.
Что еще сказал Мантуров?
Чтобы обеспечить текущие поставки критически важных комплектующих, нужно выстроить новые кооперационные связи… в ручном режиме. Да, господин премьер, в ручном режиме, ручками, ручками. Своими ручками. Конечно, когда за вас работает «невидимая рука рынка», оно намного легче, но «невидимая рука» почему–то с легкостью схавала обрабатывающую промышленность, а вот восстанавливать ее она не желает. Может быть, никакой «невидимой руки» и нет, а все дело в том, что ломать — не строить?
На данный момент, по словам Дениса Мантурова, он решает задачу создания новых кооперационных связей – задачу импортозамещения. Это когда один импорт, уже недоступный, замещают другим импортом, пока еще доступным.
Дмитрий Куликов — восторженно:
«Рынок перестает быть «священной коровой»...
К тем, кто любил всегда торопиться и критиковать, я же всегда говорил, что всему придет свое время, и меня вот эти двадцать лет нашего движения научили (и голосом «товарища Саахова») – «торопиться не надо, не надо торопиться», как говорил один герой в известном нашем знаменитом фильме.»
И–зу–ми–тельно!
Вот вы критиковали 20 лет (на самом деле – 35), возмущались тем, что рынок как «священная корова» — это самоубийственный принцип. И в своем критиканстве вы оказались неправы, ибо все должно происходить в свое время.
Вот мы подошли к «краю пропасти», заглянули внутрь, балансируя на одной ножке (и уронив в «пропасть» ради сохранения равновесия половину ЗВР), окончательно убедились, что шли к пропасти, и сразу же повернули назад.
А вот вы кричали, кричали, критиковали, критиковали, будто слепые котята, не понимая, что время еще не пришло, что время всему свое, а мы вот взяли и повернули. Вы 20 лет бестолково кричали, а мы в нужный момент взяли и осознанно повернули, без криков, без популизма, по–деловому – просто взяли и сделали.
Все надо делать вовремя, господа торопыги.
И ведь здесь даже особо и возразить нечего.
Железная логика…
«Оставьте ваш тон и возьмите человеческий…»
В принципе, если действительно «повернули», то можно и «тон» простить.
Что нам до «реноме» большевиков и коммунистов, если реально «повернули»?
(«Ветер истории» в любом случае сдует всякие наветы.)
Однако, увы, в данном вопросе одно с другим связано жестко.
«Тон» существует отнюдь не сам по себе.
Написал Ⓩ Правда шурави mercaptan на rain_uk.d3.ru / комментировать